Горы литературы нарастают с чудовищной скоростью. И вот я опять задаюсь вопросами, что из всего этого читать в первую очередь.
Раньше я очень любила малоизвестных японцев, читала все какие-то безвестные повести, а до именитых дяденек так и не добралась. Странно, но сейчас стеллажи с японской прозой совсем меня не привлекают, сейчас я перекинулась на запад. И на литературу для несовершеннолетних.
Мне интересно почитать
«Воздушных пиратов», я запаслась какими-то книгами из этой серии и скоро, по всей видимости, начну знакомиться. В первую очередь, конечно же, меня привлекли иллюстрации: изящные, подробные и самобытные – только ради них уже стоило купить книгу.
Другую причину навскидку мне назвать сложно, потому как я ну совсем не похожа на любителя фэнтези, тем более фэнтези для «наших маленьких читателей». С другой стороны, я очень жалую то, что некий товарищ обозвал «литературным фэнтези», распространяясь о романах Геймана.
Тот же самый товарищ выругался по поводу перевода Панасьевского «Замка Горменгаста», дескать вот был один небрежный перевод в одном пиратском издательстве. К слову, товарищ работает в «Азбуке», а что даже такие уважающие себя издательства имеют немаленькие пиратские неучтенные тиражи, знают все; конкретно же «Азбука» уже имела спор по поводу авторских прав с Максом Фраем (Максой Фраей?) – так что нечего соринки с чужих глаз собирать.
Да и вообще обиделась я за дяденьку. Мне думается, не просто так он текст по ходу перевода менял, не просто так переделывал. У него с этим замком много что личного было связано, он даже нарисовал его. И хотя у него не было даже начатого начального образования в этой области, он смог создать картину, удивительно похожую на старинные гравюры, с ясной перспективой и множеством деталей, которые можно рассматривать годами.
И так случилось, что у меня есть эта старенькая книга 1995 года издания из серии «Пси» в бежево-персиковой суперобложке. Я ее купила год назад в Старой книге, но все откладывала из-за неудобного шрифта.
Так что теперь я заинтересовалась трилогией
Мервина Пика «Горменгаст». А еще смотрите, что про него пишут:
два мне незнакомых дядьки о ГорменгастеИван Якшин: Издание "Титуса Гроана" Мервина Пика по значимости можно сравнить с выходом в прошлом году "Обладать" Антонии Байетт. Обе книги достаточно увесисты, обе - результат долгого труда переводчиков, обе - вершины английской прозы прошлого века, впервые открываемые русским читателем. Немаловажно и то, что и Пик, и Байетт создавали свои произведения с оглядкой на традицию готического романа. Мрак, сгущающийся в уникальном мире "Титуса Гроана", своим возникновением обязан трем культурным очагам, в каждом из которых автор книги, Мервин Пик, провел часть своей жизни.
Детство его прошло в Китае - и описания вычурных, таинственных церемоний становятся неотъемлемой частью этой эпопеи: как фишки для игры в го передвигаются во время крещения Титуса его родичи, следуя указаниям книги, в которой расписаны правила поведения на всякий день. Противостояние мертвого ритуала и живой жизни раскрывается при помощи мускулистой диккенсовской риторики - волнами накатываются периоды, рассыпаясь брызгами причудливых сравнений и взрывных метафор. Состоявшийся в Англии как иллюстратор, Пик создал самый живописный, самый сочный гротеск двадцатого столетия. Центром всего повествования, точкой, в которой сходятся все сюжетные линии, становится замок Горменгаст, неизбежно заставляющий вспомнить более известный Замок. Заключив с правительством контракт рисовальщика, Пик побывал в немецких концлагерях сразу после войны, и отголоски кафкианской поэтики абсурда в его прозе напоминают также и о механическом уничтожении миллионов людей в третьем Рейхе.
Действие "Титуса Гроана" разворачивается в прогнившей державе, в разрушающемся королевстве, потерявшем связь и с внешним миром, и с реальностью. Основная сюжетная линия посвящена рассказу о превращении честолюбивого юнца Стирпайка из поваренка в серого кардинала. Ключевые моменты, характерные для подобного рода историй (от "Ричарда Третьего" до "Гибели богов") не кажутся набившими оскомину; безудержная фантазия Пика не дает книге превратиться ни в политическую аллегорию, ни в традиционный роман-фэнтези. Стая белых кошек следует по темной лестнице за графиней, необъятный повар присыпает на лице мукой следы от удара цепью, карабкается по стрелке башенных часов Стирпайк, графская дочь на чердаке встречает Человека Дождя, и за всем этим наблюдает из колыбели новорожденный наследник престола Титус Гроан. И в зловещем изломе вселенной Мервина Пика видятся зыбкие очертания той силы, что разрушала империи в прошлом веке.
"Горменгаст", вторая книга из знаменитой трилогии об одноименном замке, открывается портретами героев. Погибшие в первой части появляются в виде призраков, живые не кажутся живыми. Вслед за ними входит некто, не называемый по имени, смастеривший из зеркал систему слежения за основными комнатами замка. Это - главный злодей трилогии, бывший поваренок Стирпайк, услышавший зов камня и мечтающий о графских регалиях. Путь к вершине ему преграждает наследник титула - мальчик Титус Гроан. Остальные герои либо зачарованы Стирпайком, как мечтательная сестра Титуса и две ее полубезумные тетки, либо пребывают в мире своей маниакальной страсти, как вожделеющая замужества сестра придворного доктора.
Пик, вслед за романтиками позапрошлого века, одушевляет место действия книги. У замка Горменгаст появляется хребет, временами действие книги приостанавливается и мы видим внутреннюю жизнь этого каменного существа - беззвучно открываются двери, пробегают в полутьме невидимые твари, стены пульсируют и раздвигаются - четкого плана замка составить нельзя, по описаниям его лабиринты кажутся одновременно безразмерными и компактными. Он владеет душами своих обитателей, как отель "Оверлук" из "Сияния" Кубрика, его нельзя покинуть, как "Дом о семи фронтонах" Готорна. Здесь царит вечная осень и читатель, которого порой посещает меланхолическое настроение, найдет странную прелесть в картинах смерти и разрушения, увиденных зорким глазом профессионального рисовальщика Пика. Рефреном проходят через текст описания "гниющего дерева" и "волглого камня" (по этому эпитету заметно, что переводчик романа С. Б. Ильин прошел набоковскую школу - его витиеватый язык идеально описывает изломанную реальность "Горменгаста") - в этом графстве что-то прогнило и юный граф сделает попытку преодолеть власть камня и связать времен связующую нить.
Башни замка смотрят вверх, но Титус, наблюдая однажды за сатанинской пляской Стирпайка, решит, что увидел подземный мир. Человек в "романе-фантазии" Пика предстает не просто гротескной арабеской, но существом из неземной реальности - полуживотным, полувещью. Бьется рыбой у скал Горменгаста обгоревший Стирпайк, продолжением своего кресла смотрится безликий (казалось, у него отсутствовал череп под кожей) начальник школы. Этот мир порой замирает и автор начинает разглядывать персонажей под увеличительным стеклом - и вот они начинают извиваться под лавиной изощренных метафор, дергаясь будто марионетки в руках пуппенмейстера.
Из этой компании теней, подобий постепенно начинает выделяться фигура Титуса - воображение художника помогает ему увидеть отблеск от незримого очами: в стеклянном шарике он видит сплетенье всех красок радуги, которые, переплетаясь, порождают волшебные, волнующие образы. Принимают иной облик и другие герои - перед смертью старый хранитель ритуала твердо говорит злодею - "изменник", и голос юродствующего доктора, преследующего противника, вдруг становится спокойным и властным. "Горменгаст", эта поэма в прозе, завершается двусмысленно - Пик сводит воедино основные темы книги (свобода/неволя, лицо/маска, природа/камень, личность/личина), но оставляет финал открытым: он собирался написать еще две книги о Титусе на воле, которым из-за болезни автора не суждено было быть завершенными. Так и "Мертвые души" Гоголя не могли заканчиваться райскими видениями - мрак мрачнеет среди света и свет не объемлет его.
Петр Фаворов: Впервые опубликованный в 1950 году роман "Горменгаст" - вторая и лучшая книга эпической трилогии о взрослении Титуса Гроана, 77-го графа Горменгаста. Собственно, и для себя самого, и для своих современников Мервин Пик был прежде всего художником и книжным иллюстратором, а вовсе не писателем. Его ни на что не похожие книги - это как раз и есть проза художника. Там, где его современник Дж.-Р.-Р.Толкиен, которого вместе с Пиком называют основателем жанра фэнтези, тщательно продумывает каждую деталь бесконечно большого и упорядоченного мира, автор "Горменгаста" описывает хаотичный, но просматриваемый с одной точки герметичный мир огромного замка. Если бывают кинематографичные книги, то "Горменгаст" - это литературный IMAX, обрушивающий на читателя образы невероятной яркости. Маниакально одержимый следованием древним церемониям замок Горменгаст, его бесконечные заброшенные коридоры, передвигающаяся во главе лавины безмолвных кошек полусонная великанша графиня, беспросветный дождь, заливающий этаж за этажом, - такие картины преследуют потом во сне и наяву. И вдруг ни с того ни с сего начинается совершенно диккенсовский гротеск стостраничных описаний быта горменгастской школы: отупевшие от безделья профессора, их смехотворные интриги и комические ухаживания за нелепой старухой со съезжающим на бок искусственным бюстом из грелки. Если вчитаться в величественно-неторопливый, издевательски переполненный деталями текст "Горменгаста", кажется, что нам самим уже не выбраться из этого чертова замка, а когда наконец перевернута последняя страница, остается очень странное чувство: не восхищение, но недоумение перед величием.Еще мне очень интересно, читал ли кто-нибудь
Мишеля Фейбера «Дождь прольется вдруг» - там такая обложка с рыбами, плавающими по комнате… Есть такие опорные образы, используя которые, меня можно заставить купить все, что угодно: плавающие в неположенном месте рыбы – как раз из таких.
И читал ли кто-нибудь
Лию Симонову? Когда я была школьницей, я прочитала
«Круг» и
«Лабиринт» - и это было не про меня, но про то, что вокруг меня происходило, точно. И это было странно, потому что в маленьком провинциальном городе в середине девяностых из литературы была только классика, страшные жестокие детективы и «Анжелика». Последнюю я еле осилила до середины, первое – фрагментарно, ко второму не прикасалась. И на фоне всего этого Симонова была как что-то невероятно жизненное. Я брала ее в детском отделе библиотеки раза два и читала за день.
И тут я открыла для себя, что ее переиздавали. В магазинах распродаж я нашла обе книги, но пока не читала. Я знаю, что делать это нужно осторожно, все же я заматерела на книгах сейчас, и могу разочароваться, поэтому откладываю чтение.
А кто-нибудь кроме меня читал?